12 декабря 1937 года весь советский народ пошёл на избирательные участки, чтобы проголосовать за нерушимый блок коммунистов и беспартийных на выборах в Верховный Совет СССР. Выборы состоялись, явка составила 96,8%, серьёзных нарушений, повлиявших на результат, зафиксировано не было, победил Блок коммунистов и беспартийных.Следуя логике недавнего доклада кудринского «Комитета гражданских инициатив» те выборы могут быть признаны просто образцовыми. Зарегистрировано было огромное число кандидатов, выборы прошли с прекрасной явкой, 100% от зарегистрированных в стране партий участвовало в выборах, никаких протестов, связанных с недостаточной легитимностью результата, не произошло. Доклад КГИ с ключевым аргументом о недостаточной конкурентности на выборах в связи с низким процентом, участвующим от общего числа зарегистрированных партий, ведь именно про это. Ну как же, из 74 зарегистрированных партий участвует только треть — жалких 25 партийНу, и одномандатники. Их стало меньше, чем было раньше. В сторону отметим, что делать далеко идущие выводы на основании того, что в произвольно взятом округе, в котором и так борются за победу не более 3 кандидатов, в среднем заявились не 10, а 6,5 человек – это несколько странно.Теперь пару слов о самовыдвиженцах и их страданиях – об этом тоже много и с болью пишут сотрудники КГИ. Понимание «политического» как преимущественно «партийного» – это краеугольный камень политической системы в нашей стране, да и во многих других, включая США и все сегодняшние признанные демократии, тоже. Абсолютно все системы регулирования политики и «правил электоральной игры» предоставляет льготы мощным партийным машинам, людям, делающим политику своей профессией и, таким образом, неизбежно ущемляют права самовыдвиженцев, создавая им дополнительные сложности. Да, это может быть и не справедливо в человеческом понимании, но это факт, объявленная цель, стержень системы и логики ее развития. Нравится кому-то это или нет.Я люблю в политике футбольные аналогии. Так вот, на поле играют не 7 игроков в разноцветных майках с клоунскими носами, забивая мяч куда попало, а команды по 11 игроков, забивающие мяч в противоположные своим ворота. Это происходит не потому, что хороших парней в разноцветных майках хотят обидеть и не дать им играть в футбол, а потому что правила таковы. Самовыдвижение постепенно если не сойдет на нет, то будет вытеснено в маргинальные политические практики.В сухом остатке, несмотря на громкие выводы об отсутствии конкуренции на парламентских выборах в России 2016 года и печальные прогнозы по исчезновению десятков «диванных» партиек после 7 лет неучастия в выборах (организации, которые не ведут уставную деятельность, неизбежно ликвидируются – вот новость!), в части выводов (и в отличие от большой и внятной фактической части) доклад КГИ не отличается большой убедительностью. Там, где имело бы смысл разобраться глубже – хотя бы так, как в самом «теле» доклада – авторы упирают на статистику. Магию больших чисел. «Формально правильно, а по существу – издевательство»Это, пожалуй, всё, что можно было бы сказать о «кудринском» докладе, полном во всем кроме выводов, реально интересных и важных наблюдений.Сама же тема политической конкуренции, тем не менее, заслуживает отдельного рассмотрения.74 партии зарегистрированы, включая экзотические «Партию Родителей Будущего» или партию «Добрых дел, защиты детей, женщин, природы и пенсионеров». Количественно конкуренция не просто на лицо, а поражает воображение.Вот только качество участников подводит. Из всего этого калейдоскопа и разнообразия шансы на победу имеют только состоявшиеся, серьёзные политические силы, мощные партийные машины с традицией и достаточным количеством членов, а в одномандатных округах – состоявшиеся политики со сложившейся репутацией.Все социологические опросы показывают, что кроме полудюжины парламентских (и бывших когда-то парламентскими) партий, да одного-двух человек на округ среди одномандатников – никто больше на сколько-нибудь значимые результаты претендовать не может. Все эти партии «Добрых дел…», «Возрождения села» и прочие – плетутся в хвосте электоральных предпочтений россиян, набирая смешные цифры поддержки, находящиеся просто за гранью статистической погрешности и проигрывая даже поставленным в карточку социолога эксперимента ради «вымышленным партиям» вроде «Партии молодёжи», в недавнем соцопросе уверенно обошедшую громкую и амбициозную «Партию роста».Плохо это или хорошо – вопрос дискуссионный. На мой вкус, это достаточно логичная история. Времена «тематических» партий – «предпринимателей», «пенсионеров», «женщин» — остались в прошлом. Черти из табакерки никого не привлекают. Принципиальные роли распределены состоявшимися политическими силами. По-русски это называется «взросление». Избиратель не готов идти на эксперименты, это больше не юный лоботряс, которому все нужно попробовать. Ключевыми понятиями стали «надежность» и «уверенность». Система неизбежно постареет, наскучит всем участникам, замкнется в себе – и в моду войдут «новые силы», и за них – за пусть сколь угодно фриковские бренды – будут голосовать только потому, что они новые. Так происходит сейчас повсеместно в Европе, да и в США, в общем, тоже. И мы неизбежно к этому придемДа, сегодня есть ниша для успешной либеральной партии, которая в этот раз останется незаполненной. Но это частная беда либералов, которые не могут договориться между собой, создать базу, на которой нарастить свои реально и объективно существующие 10-15% парламентского представительства. Ну и, да простят меня мастера статистики из КГИ – происходящее в либеральном лагере – это ведь тоже политическая конкуренция. И крайне жесткая, если не сказать жестокая. В конце концов – не только числом выдвинутых по одномандатным округам кандидатов и числом зарегистрированных партий жива политическая борьба.Сегодня мы наблюдаем весьма жесткую конкуренцию за интерпретацию будущих результатов этих выборов, их ход и особенности. Политологи, аналитики, ветераны российских политических технологий выступают в СМИ, спорят, представляют диаметрально противоположные взгляды на ситуацию. Никто им не мешает говорить то, что они хотят, вступать в борьбу идей и мнений. «Кудринский доклад» лежит ровно в этой же плоскости – в плоскости конкуренции интерпретаций. Конкуренции «фабрик мысли», ставшей, кстати, визитной карточкой зрелых западных демократий.Мы здесь не ставим себе задачу ответить на вопрос, почему и зачем центр Кудрина предпринимает специальные усилия, чтобы продемонстрировать снижающийся уровень конкурентности в отечественной политической системе, а значит – и снижающийся уровень ее легитимности. Зафиксируем просто, что сам факт публикации такого доклада в разгар избирательной кампании, интенсивность его цитирования в СМИ говорит о степени реальной конкурентности в российской политике значительно больше, чем то, что по Кудымкарскому округу 61 выдвинулось всего 8 кандидатов в депутаты, а не 12, что на 50% менее конкурентно, чем в тысяча девятьсот лохматом году.Можно уверенно прогнозировать, что в ходе этой вполне реальной и острой конкуренции идей, которая пока проходит по большей части вне электорального поля, неизбежно возникнут новые политические силы, партии, конкурентоспособные и ориентированные на ценности и группы интересов, а не на электоральную традицию и пережёвывание на все лады предложений о контроле за ЖКХ. Всему свое время.В России надо жить долго, чтобы увидеть результат.Um.plus